Величайший в мире торговец - Ог Мандино
— Всего, хозяин?
— Всего.
— Я не подводил окончательного счета, но полагаю, что там не менее семи миллионов золотых талантов.
— А если все добро в моих складах и лавках обратить в золото, сколько это будет?
— Опись за этот сезон еще не закончена, господин, но я прибавил бы еще как минимум три миллиона талантов.
Хафид кивнул.
— Товаров больше не закупай. Не медля начни делать приготовления для продажи всего принадлежащего мне, я хочу обратить все в золото.
Казначей открыл рот, но не смог извлечь ни звука. Он зашатался как от удара и, когда, наконец, смог заговорить, с трудом вымолвил:
— Я не понимаю, господин. Это был наш самый удачный год. Каждая лавка отчиталась об увеличении доходов по сравнению с прошлым сезоном. Даже римские легионеры стали теперь нашими покупателями, ибо разве ты не продал прокуратору Иерусалима двести арабских жеребцов за две недели? Прости мою дерзость, нечасто я расспрашиваю о твоих приказах, но этого мне не понять...
Хафид улыбнулся и мягко пожал Эрасмусу руку.
— Мой верный друг, сумеешь ли ты припомнить первое распоряжение, которое получил от меня, когда начал работать здесь много лет назад?
Эрасмус на мгновение нахмурился, затем его лицо прояснилось.
— Ты повелел мне каждый год отделять от нашей казны половину дохода и раздавать бедным.
— Не счел ли ты меня тогда безрассудным?
Хафид кивнул и указал в направлении помостов с товарами.
— Теперь ты видишь, что твои опасения были безосновательны?
— Да, господин.
— Тогда не спеши осудить мое решение, пока я не объясню тебе своих намерений. Я уже стар и прихотлив. Моя возлюбленная Лиша после стольких счастливых лет взята от меня, и поэтому я желаю раздать все свое богатство беднякам этого города. Я оставлю себе ровно столько, чтобы завершить свою жизнь без хлопот. Я хочу, чтобы ты, помимо распоряжения нашим имуществом, приготовил необходимые документы для передачи владения каждой моей лавкой тому, кто управлял ею. Я желаю также, чтобы ты разделил между управляющими пять тысяч золотых талантов в награду за многие годы верной службы с тем, чтобы они могли заполнить свои прилавки чем пожелают.
Эрасмус начал было говорить, но Хафид жестом остановил его. Казначей склонил голову и попытался улыбнуться.
— Нет, господин, я просто не могу понять ход твоей мысли. Ты говоришь как человек, дни которого сочтены.